Недавно, прогуливаясь с приятелем по Невскому, мы ради любопытства останавливали прохожих и задавали один и тот же вопрос:

– А вы знаете, что Казанский собор не достроен?

Только один человек примерно из двадцати опрошенных ответил:

– Да, конечно, знаю...

Это была пожилая женщина, она оказалась экскурсоводом на пенсии. Остальные граждане города Питера воспринимали наш вопрос как розыгрыш.

Символ города

Без Казанского собора Питер был бы не Питер, Невский – не Невский...

История собора интересна и непроста. Замысел возник, когда Павел I вернулся из поездки по Европе и загорелся желанием построить в Петербурге собор, похожий на собор Святого Петра в Риме. По первоначальному замыслу – собор должен был стать главным храмом столицы, общенациональной святыней, икона Казанской Бо­жией Матери, покровительницы рода Романовых, – главной иконой собора.

Все проекты известных зодчих были отвергнуты, ни один не соответствовал замыслу царя. Большой неожиданностью стало утверждение проекта малоизвестного тогда архитектора Воронихина.

Храм строился 10 лет и остался не завершенным наполовину. Но даже в таком виде – он поражает своей монументальностью и легкостью. Спустя несколько лет после начала строительства современники стали называть его Храмом искусства, считая национальной гордостью. Он возводился по замыслу русского зодчего, руками русских людей и из материалов, добытых на русской земле.

Отечественная война 1812 года изменила судьбу собора, он становится памятником русской военной славы, в нем размещаются трофеи Отечественной войны. А в 1813 году в соборе обретет свой вечный покой освободитель России Михаил Илларионович Кутузов.

В конце XIX – начале XX века парадная соборная площадь и колоннада почему-то будут притягивать революционеров, станут главным местом их выступлений и демонстраций.

И совсем уж парадокс – в 1932 году в православном храме, в общенациональной святыне открывают Музей истории религии и атеизма!

Чего ты только не видел и кем ты только не был, какая интересная и разносторонняя жизнь досталась тебе, прекрасный собор!

Проекты

В 1797 году Павел I объявил конкурс на составление проекта Казанского собора. В нем приняли участие ведущие, именитые архитекторы города. Но ни один проект не был принят. Павел хотел увидеть нечто неожиданное: «Я хочу немного от Святого Петра и немного от Санта-Мария-Маджоре в Риме». И только спустя три года, 14 ноября 1800 года, был утвержден проект малоизвестного тогда зодчего Воронихина, которому было поручено «производить строение собора».

Успех Воронихина был не случаен, косвенно учтя пожелания императора, он разработал проект, исходя из новых задач градостроения. Он первым применил новые принципы планирования городского ансамбля, где крупное архитектурное соо­ружение становилось организующим цент­ром большого пространства города. Потом этот принцип будет использован при строительстве Адмиралтейства, Фондовой биржи, Михайловского дворца, Сената и Синода и т.д.

Зодчий

Андрей Никифорович Воронихин – знаменитый архитектор, великий творец. Он родился в 1759 году в Пермской губернии в семье крепостного крестьянина графов Строгановых. С детства у мальчика проявились яркие художественные способности. В юношеские годы хозяин отправляет его учиться к лучшим художникам и зодчим России, а потом и за границу.

Известный меценат и знаток искусства, граф Строганов всю жизнь покровительствовал художнику. С 1800 года он становится президентом Академии художеств, и, безусловно, не без его протекции осуществление грандиозного проекта царь доверяет Воронихину.

По этому поводу было немало сплетен и нападок: «Никому непонятно, – писал один из современников, – как, имея в своем распоряжении Кваренги и Камерона, можно было что-нибудь великое поручить Воронихину».

Начало строительства

На территории, предназначенной для собора, к началу XIX века стояла церковь Рождества Богородицы, где находилась тогда икона Казанской Богоматери, покровительницы царской семьи. Вокруг был сад с оградой, 12 жилых домов. Все частные постройки снесли перед началом строительства, а церковь разобрали в 1810–11 годах.

Земляные работы начались весной 1801 года. 27 августа (8 сентября по новому стилю) состоялась торжественная церемония закладки здания. Была создана Комиссия о построении Казанской церкви, которую, естественно, возглавил Строганов. В распоряжение комиссии были переданы кирпичные заводы, мраморные ломки, по предварительной смете было назначено финансирование в 834 тысячи 434 рубля серебром. Сооружение собора ставилось в ряд важнейших государственных проектов.

Буквально через несколько месяцев выяснилось, что утвержденная смета далека от реальных расходов и на грандиозное строительство потребуется минимум 5 млн. рублей. Помог Строганов, деньги выделили.

Потом изменились и сроки строительства. Стало ясно, что в обозначенный срок – 3 года – такой проект не осуществить.

Почти египетские пирамиды

Для закладки фундамента был вырыт котлован 32 500 метров кубических и глубиной около 8,5 метра. Под фундамент было вбито свыше 18 000 свай длиной от 6 до 13 метров.

Работы выполнялись вручную с помощью блоков, ворот, катков. Отсутствие техники возмещалось числом рабочих, доходившим до 5 тысяч. В ходе строительства Воронихин проявил себя не только как гениальный архитектор, но и как талантливый организатор, сумевший руководить целой армией мастеров и рабочих. Распорядок на стройке был такой: «На работу выходить поутру в 4 утра, а завтракать в 7 часов на строении, полдничать в 2 часа... ужинать в 6 часов на строении же, с работы шабашить ввечеру в девятом часу».

Время шло, с каждым годом все труднее было добиваться ассигнований. Тем не менее строительство не прекращалось. К 1804 году были завершены подготовительные работы, началось возведение стен собора.

Петербуржцы были потрясены размахом и красотой нарождающегося храма. В какой-то период территорию строительства даже пришлось огородить, чтобы толпы зевак с утра до вечера не разгуливали по стройке и не мешали работам.

В строительстве использовался мрамор, гранит, рижский известняк, темно-красный кварцит. Весь фасад собора облицован пудожским камнем – мягким известняком из деревни Пудость, неподалеку от Гатчины. В первое время после выломки он легко поддается любой обработке, а потом на воздухе твердеет и обретает прочность кирпича. Из этого камня вытесаны наружные колонны, балюстрады и рельефы собора.

Двор торопил. Но, несмотря на все усилия, было ясно, что в 1809 году работы закончить не удастся. Для завершения работ потребовалось дополнительное финансирование, и комиссия запросила у правительства 1 325 384 рубля. И, наконец, 15 сентября 1811 года собор был освящен.

Невоплощенный замысел

К моменту освящения внешнее скульптурное оформление собора было не завершено. Мощные каменные пьедесталы остались пустыми. Они предназначались для грандиозных фигур архангела Гавриила работы Мартоса и архангела Михаила работы Демут-Малиновского. Некоторое время спустя поставили гипсовые статуи, но их быстро уничтожил питерский климат. Пьедесталы и сейчас пустуют.

Сохранилась великолепная решетка, которая сейчас никак не воспринимается частью грандиозного замысла Воронихина. При желании вы можете ее увидеть, если пройдетесь по Казанской улице или зайдете на территорию РГПУ имени Герцена. По краям решетки стоят два пьедестала, тоже пустых, для огромных 7-метровых гранитных скульптур Петра и Павла.

Архитектурный замысел Воронихина воплотился только наполовину. По генеральному плану с южной стороны собора предполагалось соорудить вторую колоннаду, абсолютно симметричную северной. Крылья ее должны были замыкаться порталами по Казанской улице и по набережной канала. И вокруг собора получилось бы 4 площади: парадная со стороны Нев­ского; несколько меньшая с противоположной стороны; площадь перед главным входом в собор, замкнутая решеткой; и площадь в развороте крыльев колоннад с восточной стороны. Дух захватывает от фантастического размаха этого замысла! Каким могучим аккордом в каменном гимне города звучал бы достроенный ансамбль!

После освящения собора Строганов надеялся добиться разрешения на продолжение строительства, тем более что сумма была небольшой по сравнению с предыдущими затратами – всего 2 млн. рублей.

Но через 12 дней после освящения собора Строганов умер. Никто больше из членов комиссии не имел достаточного влияния, чтобы довести проект до конца. Потом началась война с Наполеоном, а в 1818 году – возведение Исаакиевского собора, ставшего главным собором столицы. Исаакий строился 40 лет и съедал все средства. Правда, уже Александр I планировал в 1819 году «построение соответствующей колоннады с другой стороны Казанской церкви», но это осталось только в планах. Последний раз тема о завершении проекта возникла в 1910 году в связи с подготовкой празднования 100-летия собора. Но проект был отклонен. Казан­ский уже воспринимали как законченное и совершенное произведение архитектуры. Может быть, 300-летие Петербурга даст повод вспомнить и завершить великий замысел?

Воплощенный шедевр

При проектировании Казанского собора перед Воронихиным встала трудная задача. По правилам православных храмов алтарь должен быть обращен на восток и напротив главного входа. Так как на Невский выходил северный фасад собора, то получалось, что главный вход против алтаря будет не со стороны проспекта, а со стороны второстепенной улицы.

И архитектор сделал боковой фасад, выходящий на Невский, таким, что подумать невозможно, что он не главный. Решение Воронихина оказалось исключительным по смелости и красоте: он придал собору форму вытянутого креста, со стороны Невского окруженного колоннадой из 94 колонн высотой по 13 метров.

Изначально Воронихин был настолько увлечен идеей создания архитектурного ансамбля, что принципы церковного строительства ушли на второй план и собор формировался как великолепное здание светского типа.

Внутри собор тоже легок, светел и напоминает скорее дворцовый зал, чем собор.

План внутреннего оформления Воронихин составил еще в 1803 году и подготовил список всех произведений живописи и скульптуры, с указанием мест расположения и размеров. В этом светском храме все живописные и скульптурные произведения выполнены мастерами петербург­ской Академии художеств и в традициях классицизма, а не православной школы иконописи.

В архитектуре собора неразрывно связаны две тенденции: монументальность, создаваемая внушительными объемами, и легкость, от полукружия колоннады, которая вызывает ассоциации с раскрытыми ладонями или крыльями.

Мемориал

Отечественная война 1812 года изменила судьбу Казанского собора. Задуманный как главный храм города, во время Отечественной войны он превращается в храм-памятник. В собор свозили священные реликвии победы и трофеи, всего насчитывается 11 107 знамен и штандартов, а также жезл французского маршала Даву, захваченный в ноябре 1812 года.

В 1813 году в соборе был погребен Кутузов, национальный герой, любимый вождь и спаситель Отечества. 25 декабря 1837 года, в день 25-летней годовщины победы, состоялось открытие памятников Кутузову и Барклаю де Толли, созданных по проекту скульптора Орловского, тоже, кстати, крепостного. Скульптуры настолько гармонично вписались в архитектурный ансамбль, словно изначально были включены в проект Воронихина.

Получалось так, что монументы полководцев, могила Кутузова, военные трофеи выделили собор из ряда православных храмов, он стал больше, чем православный собор. Он стал мемориальным памятником подвига 1812 года.

Смутное время

Странный поворот в судьбе собора начался с периода «смутного времени». Начиная с 1870 года соборная площадь и колоннада становятся любимым местом для революционных выступлений! 6 декабря 1876 года, в день Николая Чудотворца, во время богослужения, на площади перед Казанским началась первая массовая демонстрация в России под лозунгом «Да здравствует социальная революция!».

В 1896 году, опять у Казанского, состоя­лась демонстрация молодежи, закончившаяся арестом студентки Марии Ветровой, которая спустя год заключения покончила с собой диким самосожжением. И 4 марта 1897 года, опять у стен Казанского, была организована демонстративная панихида в знак протеста.

После этой демонстрации власти обеспокоились тем, что площадь стала излюбленным местом сборищ бунтарей. Поэтому в 1899–1900 годах на площади разбили сад. Но эти меры не помешали странному притяжению собора: уже в 1901 году у его стен произошла еще более мощная демонстрация, не менее 10 000 человек. Такого город еще не видел! В ходе разгона было убито 4 и ранено около 200 человек. В 1905 году у Казанского происходил расстрел другой демонстрации, строились баррикады.

За Казанской площадью крепко закрепилась слава места революционных вы­ступлений. Казанский стал ассоциироваться в сознании народа с революцией. В 1917 году даже вышла открытка, изображающая манифестацию на фоне Казанского собора, где на первом плане лозунг: «За свободу народа!». Собор стоял, молчаливо распахнув руки...

Храм атеизма

К концу 1920-х годов собор оказался в угрожающем состоянии, требовался срочный ремонт и проведение реставра­цион­ных работ. Средств не было, поэтому власти собор закрыли, передав художественные произведения государственным музеям. А 15 ноября 1932 года здесь открыли Музей истории религии и атеизма Академии наук СССР. Как и кому пришла в голову такая парадоксальная идея? В православном соборе сделать музей атеизма!

Правда, благодаря этому странному решению Казанскому очень повезло. Его не взорвали, не устроили в нем склад или какое-нибудь производство, отчего пострадали все храмы Петербурга. Первым директором музея был крупный ученый-этнограф профессор Богораз-Тан. И именно он организовал реставрационные работы по восстановлению собора.

Казанский собор заложен и освящен под знаком Девы Марии и несет в себе черты этого знака: он рационален и добродушен, правилен и влечет добросердечностью.

На сегодняшний день Казанскому вернули его истинное предназначение, и в новое тысячелетие он вошел православным кафедральным собором. 29 марта 1998 года собор освятил архиерейский чин, очистив от атеистической скверны и возвратив прежнее каноническое достоинство. А в июле 2001 года Чудотворная икона Божией Матери возвратилась на свое историческое место в храме, туда, где она находилась до за­крытия в 1932 году.

Екатерина КОВАЧ, журналист Санкт-Петербург

«Секретные материалы 20 века» №29(99). 2002